Дэмиан сидел сейчас ближе к Мерлину, хоть и на куда как больше расстоянии, чем Артур и жадно смотрел на все, что происходило перед ними. На то, как осторожно Мерлин держал руку артура, как целовал кожу, как осторожно покусывал ее и как делал глоток или, скорее, как с каждым глотком острый кадык ходил под тонкой, бледной кожей. А еще смотрел, как Артур явно получал удовольствие, как вздрагивал явно не от боли, как кусал и облизывал губы и как откинулся, наконец, с тихим стоном. Дэмиан смотрел и  точно знал, что брат сейчас хотел бы быть ближе к Мерлину, а не наоборот, не растягиваться на диване, когда можно было бы прижаться к Мерлину близко-близко и…
Вот только им было нельзя. Мерлин даже кусал их так, чтобы держаться на расстоянии, всегда в руку. Ну, как “всегда”? Все два раза, но все-таки. Артуру было хорошо и Дэмиан ни на мгновение не сомневался, что и ему, и Арчи будет тоже. И, наверное, так же, как и Артуру - недостаточно.
Он тоже тихо выдохнул, облизнув губы, только от одного только вид брата, такого потерянного в своем наслаждении и испытывая сочувствие к нему, потому что, конечно же, никакой кульминации у его ситуации не будет. Им нужно будет учиться лучше терпеть это удовольствие, подавлять его, справляться и стараться не показывать вида, чтобы Мерлину не было противно. Но, явно, им нужно еще будет этому научиться.

Когда Мерлин закончил, когда еще раз поцеловал пальцы Артура прежде, чем отпустить, Артур выглядел совсем разбитым и, наверное, потеря крови тоже играла здесь роль, но Дэмиан видел легкую поволоку во взгляде брата и знал, что дело здесь не столько в слабости, сколько в том, что они, глупые подростки, не научились еще подавлять свое возбуждение, так ярко и откровенно на все реагируя. Хорошо, если Мерлин будет относиться к этому с пониманием, но…

Дэмиан нервно покусал губу, глядя на совершенно поплывшего брата, затем взглянул на Мерлина и, помедлив, все же спросил то, что, быть может, не стоило озвучивать, но он просто не мог гадать, не зная ответа.

- Вам не противно? - осторожно спросил он, видя краем глаза, как вздрогнул Артур, как тут же притянул к себе руку, прижимая к груди, хмурясь и отворачиваясь, но только и смог, что послать брату короткий, виноватый взгляд, прежде, чем снова взглянуть на Мерлина. Они должны были знать. Должны были понимать, так много или как мало у них времени, чтобы научиться брать себя в руки и какова вероятность, что их слишком скоро вышвырнут обратно на улицу. Так же, как это сделал их ответ и почти за то же. - То, что Артур, и мы вчера… что мы все… Вам не противно, что нам так приятны эти укусы? Что мы так наслаждаемся этим чувством? Это… неприлично. То, как мы реагируем сейчас, и мы тоже мужчины, наш отец выгнал нас и за меньшее, мы даже ничего не сделали, мы только сказали, только, чтобы он знал и… А сейчас мы ведем себя совсем плохо. - Его, кажется, несло все больше, Арчи дернул его за локоть, видимо, призывая заткнуться, но Дэмиан только вырвался и закончил поспешно: - Мы справимся со временем. Это очень ново и мы научимся сдерживаться и научимся брать себя в руки и успокаиваться быстрее, но нам нужно время и… Вам не неприятно, пока мы еще не научились? Вы можете дать нам это время?

Артур, наверное, в жизни никогда ещё так сильно не хотел врезать по лицу Дэмиану, как он хотел сейчас. Да, конечно, брат озвучивал то, что беспокоило их всех троих, спрашивал напрямик, избавляя их всех от любого беспокойства в будущем, если только все сказанное не волнует Мерлина. А вот если волнует... Если это правда ему неприятно, если он ещё не понял как они плохи и теперь будет испытывать к ним такое же отвращение, как и отец, тогда, конечного, Дэмиан подписал им всём приговор.
Даже если, в случае, если Мерлина они были неприятны, приговор этот был просто вопросом времени.

Артур не знал, как они справятся со всем, если Мерлину они будут противны и он вышвырнет их обратно. Не потому даже, что они успели начать на многое рассчитывать или потому что теперь у них не было даже того жалкого запаса вещей, которыми они располагали раньше. Мерлин, он был особенным и особенным во всём, а не только в очевидном. И даже если они явно были не в его лиге, даже если они ни в каком виде не могли бы быть ему интересны, он, совершенно очевидно, был мужчиной, о котором каждый из них мог бы мечтать. Даже больше - о котором теперь каждый из них и будет мечтать. И если мужчине твоей мечты ты отвратителен это, в целом, достаточно болезненный удар. И Артур не знал, как они справятся.

Но прежде, чем Мерлин только начал отвечать, даже раньше, чем Дэмиан вообще договорил, когда Артур, униженный и испуганный скорым отказом, отвёл глаза, уже ставшие знакомыми пальцы успокаивающе скользнули в его волосы. Артур замер на мгновение, а в следующий миг тихо, благодарно, с глухим всхлипом выдохнул. И позволил себе сдаться окончательно под этой рукой, когда Мерлин заговорил. Артур наклонился, прижимаясь ближе к нему и утыкаясь лицом в широкое плечо, тихо наслаждаясь незамысловатой лаской. Чувствуя, как успокаивается под прикосновениями этих пальцев, прижимаясь ближе к Мерлину Артур и вовсе потерялся. Расслабился, потянувшись, сомкнул пальцы на рубашке Мерлина и на последних его словах только крепче сжал ту в кулаке, не признавая даже случайного предположения, что они могут сами пожелать уйти от Мерлина.