Нельзя сказать, что они не знали, каким человеком был Утер, но и сказать, что они ожидали такого, утвердать тоже было нельзя. Он был их отцом и хотя он был сложным человеком, скупым на эмоции и похвалу, они всегда считали, что смерть матери нанесло их отцу слишком глубокую рану, но на самом деле он любит своих сыновей. Он не умеет этого показывать и говорить, он слишком требователен и категаричен, но и это тоже из-за любви и того, что он желает лучшего для них.
Они всегда думали, что как бы не казалось со стороны и как бы они не чувствовали это порой, на самом деле они все семья и семья более крепкая, чем порой складывается ощущение.

Что ж, они ошибались. Когда они решили, что могут рассказать отцу о том, какими людьми являются, когда решили, что правильнее будет сообщить, что выгодного брака с хорошей девушкой ни у одного из них не выйдет, отец не смог это принять. Это было бы сложно для Утера, они не сомневались и долго решались сказать что-то, но никак не могли ожидать, что Утер даже не попробует. Что Утер не даст времени никому из них. Что он даже не будет ставить условия вроде "или вы передумаете, или". Утер дал им час, чтобы они собрались и навсегда убирались из его дома. И не смели никогда больше показываться ему на глаза.
Стоит ли говорить, что большую часть этого часа они потратили на шок и почти что истерику? Не потому даже, что их жизнь разрушилась в этот миг, никто из них еще не смог этого осознать, а потому что их отец оказался именно таким человеком.

Они не успели собрать многое. Какие-то документы, какую-то одежду, зарядки от телефонов, немного налички и, в общем-то, и все.
Разумеется, они не могли продолжать учебу, потому что ясно было, что Утер не будет больше за нее платить, а у них самих не было своих денег.
Им не к кому было пойти, потому что все их приятели были из того круга, который одобрял Утер, но кто им самим не слишком-то нравился и никто из них не был вариантом.
Им вообще было некуда идти. Они просто вышли из дома, чтобы осознать, что теперь они оказались на улице без всего и это было ужасно.
Вот только никаких других вариантов у них все равно не было.

Первые дни были, как в тумане. Сначала у них еще были деньги на какую-то еду и хотя они понимали, что их немного, они не осознали, насколько из на самом деле мало, пока они не закончились. Ночевали они в парке, просто на земле под деревом, но это было грязно и становилось все холоднее.
Постепенно они начали искать какую-то работу, за которую сразу бы платили, вроде грузчика или курьера. Оплата всегда была ужачная и работы не всегда хватало на всех, но это было лучше, чем совсем ничего. Это помогало хотя бы покупать еду и пользоваться прачечной.
На улице становилось холоднее.

Иногда Артур думал, что если бы у него не было братьев, он бы сломался. Если бы не Арчибальд с Дэмианом, он бы не смог через все это пройти. И, возможно, никто из них не смог бы. Артур думал, что один бы он сдался, скатился или бы покончил с собой, он не представлял бы, чтобы смог справиться с этим один. Но они были друг у друга, они поддерживали друг друга и были рядом и это придавало сил.

В конце концов спать на земле стало слишком холодно, даже если они и сбивались втроем плотно прижимаясь друг к другу, это больше не согревало и им пришлось искать другое место.
Просто удивительно, что место нашлось достаточно быстро.

Это был заброшеннй, полуразрушенный старый дом, всего на три этажа, но с такими высокими потолками, что выглядил он куда выше. Во всем доме не осталось ни одного целого окна, в некоторых местах пол проваливался и лестница не везде была целой, но дажепри постоянных сквозниках, в этом разрушенном здание все равно было лучше, чем на лице. Они нашли помещение с одним только окном и кое-как заставили его досками и заклеили картоном. Здесь теперь было темно даже днем и им пришлось потратиться на фанарики, а когда им удалось раздобыть побольше денег, они даже купили несколько вечей, потому что так было уютнее. Из картона они сумели соорудить себе на троих более-менее пригодную лежанкку, а позже и вовсе немного обжились. Вещей никаких у них, конечно же, не прибавилось и здесь не было электричества, но все же на какое-то время они решили звать это домом и это было лучшим, что у них было.

И уж точно гостей в этом месте у них никогда прежде не было.
Они даже не услышали, как этот человек поднялся по всем этим пустым этажам и дошел до сюда, Арутр вскинулся на голос, подрываясь на ноги, удивленный и встревоженный и слышал, как за его спиной так же вскочили и братья.

То, что они живут здесь, было очевидно. Свечи все еще горели, несколько вещей сушились на натянутой бичевке, да даже разложенный на газете хлеб, который они ели сейчас, говорил о всем их убогом положении. И стоило только Артуру присмотреться, как собственный вид и место резанули больнее. Мучина перед ними, он был... он был великолепным. Потрясающе красивым. Каким-то завораживающим. Артур не мог понять, сколько ему лет, но он явно был старше них. У него скулы были такие, что казались работой скульптора, все его лицо было таким красивым, что смотреть на него было почти больно. Тем более - таким, как они.
Отец выгнал из из дома как раз из-за этого.

Его слова Артур осознал куда как позже, прежде, чем шок от всего вида незнакомца не то, чтобы прошел, но немного притупился. А вдумавшись, наконец, в слова, весь вдруг сдулся, выдохнул пораженно, опуская плечи и меняясь в лице.

- Сносить?.. - переспросил он растеряно. Переглянулся с братьями через плечо, ловя у них такое же убитое выражение лиц и вновь обернувшись к незнакомцу, слабо усмехнулся. - Понятно.

Что ж, глупо было надеяться, что им могло повезти даже в такой жалкой мелочи, как найти разрушенный дом для своего убогого жилья. Разумеется, у них никогда ничего не будет больше "хорошо" или "нормально", но, кажется, даже "сносно" было, больше, не для них.

- Что ж, мы уйдем, когда придут рабочие, - наконец пробормотал он все с той же слабой, кривой усмешкой. - Нам не нужно долго собираться. Или... - сообразив, нахмурился он: - Вы здесь как раз для этого? Осматриваете перед сносом? Хотя бы одна ночь у нас еще есть? - И на последнее его замечание только хмыкнул, передернув плечами: - А брать с нас все равно нечего, и мы не девушки, чтобы кому-то что-то могло от нас понадобиться. Так что все нормально, можно и без пистолета.

На этом "нормально" Артур, не сдержавшись, хмыкнул насмешливо и уничижительно, дернув болезненно уголком губ, но добавлять ничего не стал.
Все было "нормально". Возможно, уже завтра утром им придется искать новое место, а теплее на улице вовсе не становилось.

Это предложение было слишком хорошим, чтобы быть правдой, хотя и по какой-то непонятной причине Дэмиану сложно было поверить, что этот человек врал им или желал зла.
Он шагнул вперед, ближе к Артуру, все еще не сводя взгляда с незнакомца, потянулся, коснувшись плеча брата, сжал его ободряюще и потянул того ближе к себе, даже чуть назад, делая вперед еще полшага.
В этом человеке было что-то притягательное, кроме того, что он был невероятно красив. Так красив, что дыхание перехватывало и глаз от него было не отвести. Неужели одной красоты хватало, чтобы так расположить к себе? Дэмиан надеялся, что и он, и братья все-таки хоть немного более рассудительные. В нем было что-то еще. Что-то такое...

И он был прав, понадобиться может не только от девушек, Артур тут хватанул лишнего. И учитывая, что именно этот мужчина заговорил об этом, за предложение работы не стоило хвататься, как бы хорошо оно не звучало.
Звучало оно слишком хорошо.

- Что за работа? - осторожно уточнил он, нахмурившись.

Что такое, с чем он предполагал, что они могут справиться втроем, но уверен не был? Что такое, что он готов был что-то предлагать незнакомым бездомным парням с улицы.

- Нам, конечно, нужна работа, - начал он недоверчиво и, помедлив, добавил все-таки, раз уж речь так или иначе шла о чем-то деловом, пусть и вспоминать какие-то уроки Утера после того, как их отец с ними поступил, было просто глупо: - сэр, и очевидно, что мы в таком положении, что обещание крыши над головой уже звучит очень заманчиво, но в каком бы положении мы не были, мы не готовы браться за что угодно. - Закончил он веско и когда Артур вздрогнул под его рукой, обернувшись к нему, только чуть качнул головой, так и не отводя взгляда от незнакомца. И поколебавшись мгновение, все-таки решил правильно расставить все точки над "i". - Если что, то мы не занимаемся проституцией. Или какими-то извращениями. Вы не похожи на извращенца, сэр, но кто станет предлагать так много бездомным несовершеннолетним? Мы в плохом положении, сэр, но еще не в отчаянье. Быть может, позже, - добавил он, как и Арутр усмехнувшись криво и невесело. - Но пока еще мы готовы не на все. Хотя нам в самом деле нужна работа.

Он же не перегнул? Не испортил все? Лишь бы нет, потому что поверить в то, что этот человек извращенец было сложно, даже если все предложение было подозрительным. Но Дэмиан... он должен был сказать это сам. Чтобы, если он ошибался на его счет и тот все-таки был кем-то сомнительным, ему не пришлось произносить это вслух и они с братьями могли бы остаться хотя бы с тем великолепным видением, которое он из себя представлял, когда они просто смотрели на него. Иногда людям нужна сущая мелочь для радости, а радости у них в жизни в последнее время было непозволительно мало.

О... Было странно так смущаться от, в сущности, ничего не значащих слов. Они с братьями всегда знали, что хорошо выглядят и это никогда не было для них открытием. За тем небольшим исключением, что с тех пор, как они лишились дома и всей своей жизни, они не вспоминали об этом и уж точно никто из них не чувствовал себя красивым. Грязным, быть может, усталым, жалким, измотанным, униженным тем существованием, которое теперь было у них, но красота от этого была невероятно далеко.
Вот этот мужчина перед ними - да, был очень красивым. Невероятно. Они и не видели никогда таких и от него было глаз не отвести, но когда он называл красивыми их, пусть и вот так просто, без интереса, как факт - у Дэмиана все равно на мгновение ёкнуло сердце. И, кажется, он даже покраснел, как бы глупо и неуместно это не было, особенно после этого его выступления.
Но на самом деле ему очень хотелось, чтобы этот мужчина предлагал им что-то, на что они могли бы согласиться. И потому что крыша над головой и деньги звучали сейчас, словно чудесный сон и потому что хотелось иметь возможность видеть этого человека и впредь. Иметь с ним хоть какие-то дела, цепляться за что угодно, лишь бы он не вышел сейчас из этого разрушающегося здания и остался бы для них только восхитительным, великолепным воспоминанием.

Но когда он продолжил... Черт, ну да, это звучало странно. Так странно, что Дэмиан в первый момент даже опешил, но прежде, чем он успел понять, как реагировать на то, что этот человек оказался сумасшедшим, как его глаза вдруг налились красным, а между приоткрытых губ показались такие откровенные клыки, что их сложно было спутать с обычными зубами. В этой из темной комнате, наполненной одними только свечами и парой фонариков было не бог весть какое освещение, но Дэмиан все равно по какой-то причине не сомневался, что ему не показалось. Что то, что он увидел, было правдой.

Быть может, он бы отшатнулся назад, но сзади был Арутр, за спиной были его братья и если Дэмиан был впереди, то он, в случае чего, мог быть защитой для них и ею он и собирался оставаться. Даже когда почувствовал на плечах руки Артура, даже когда тот потянул его назад, Дэмиан только скинул его руки, но все же, не глядя потянувшись назад, поймал его за запястье и ободряюще, крепко сжал.

Это было ненормально, нереально, но в то же время они как-то обсуждали это с братьями - в мире полным полно того, что кажется невозможным. Вампиры... быть может. Почему бы нет? То, что он будет пить их кровь, звучало жутко. Но в то же время он говорил, что это не опасно и не будет вредить их здоровью, что он контролирует себя и по какой-то нелепой, идиотской причине Дэмиан верил этим словам.
И все-таки сходу соглашаться на такое было страшно. Не за себя даже - за братьев. Они должны будут обсудить это между собой прежде, чем давать ответ, но пока у Дэмиана был еще один вопрос.

Он нервно облизнул губы и, помедлив, собираясь с духом, поинтересовался:

- А когда наша кровь вам надоест? Когда приестся? - В иной ситуации он бы рассмеялся, как нелепо это звучало, но сейчас Дэмиану было совсем не до смеха. - Вы можете пообещать, что позволите нам просто уйти? Что Вы ничего не сделаете никому из нас, не навредите и когда это будет вам не нужно, мы просто уйдем?

Арчи был уверен, что уточнить про темницы Дэмиан не подумал так же, как не сообразил никто из них. Никто не подумал, что крыша крыше рознь и что условия могут быть совершенно разными. Хотя, конечно, если закрыть глаза на сам факт несвободы, темница, быть может, была бы даже лучшими условиями, чем те, где они жили сейчас. Одно это уже говорило лучше любых слов.

В то, что перед ними не человек, Арчи как-то разом поверил, стоило тому это продемонстрировать. Он не подумал ни про розыгрыш, ни про какие-то уловки, было что-то в этом че... мужчине, что давало понять, что глупостями такими он не стал бы заниматься. Он был уверен в себе, он говорил просто и прямо и если от него с самого начала чувствовалось что-то особенное, не то, что опасное, но внушительное, то теперь это обрело смысл.

Отдавать свою кровь это же было почти как донорство? В этом не было ничего сомнительного, даже если их кровь шла не в больницы. Он же будет ее есть, верно? Ну, пить, но суть та же - питаться, выживать. Значит разница была не велика, а все, что он предлагал, казалось весьма благородным и давать свою кровь кому-то благородному тоже не было плохо. А слабость, ну, они должны справиться. Это все равно должно быть не так плохо, как голод, а поначалу на улице они успели испытать все его грани, до того, как нашли первую работу, с которой в своем состоянии еле-еле справились.

И все-таки Арчи казалось, что еще один вопрос им нужно уточнить. Пока Артур с Дэмианом там пытались поделить кто кого защищает, Арчи обошел их обоих, подходя ближе к мужчине и не обращая внимание на окрики братьев.

- Меня зовут Арчибальд, - представился он и помедлив, все же добавил: - Хотя "Арчи" лучше. Мои братья, - он обернулся через плечо, указывая на одного и второго: - Дэмиан и Артур. - Те как-то замерли, Арчи ободряюще им улыбнулся и снова обернулся к незнакомцу. К вампиру. - Я так подумал, что Вы сказали, что Вам нравится запах нашей крови, но запах - это же не вкус. Почему бы она не пахла так, быть может, это ошибочно или вкус не соответствует. Я думаю, Вы должны попробовать, сэр, прежде, чем заключать с нами сделку. Не хотелось бы, чтобы мы оказались в настоящем доме, а через пару часов нам пришлось бы искать, как добраться до этого места. Да и нам будет лучше понять заранее, к чему готовиться. Я думаю, если сейчас Вам это удобно, Вам нужно п... попробовать, - на мгновение сбился Арчи, потому что звучало это все же чуть более жутко, чем он старался все воспринимать, - кровь у всех нас. Вас это устроит?

- Я... нет... мы... - смутился Арчи, выругавшись мысленно и теперь уже точно уверенный, что краснеет. - Мы - нет. Конечно же нет. Мы никогда и не знали... Просто это, ну... расхожее.

На самом деле Арчи и не ожидал, какой ужас он может испытать в один только момент от этих слов и от того, что они могут значить. Что он подозревает их в чем-то, что доверился им, но больше не доверяет и уж конечно, что он уйдет сейчас и забрав свое спасительное предложение, и чуть ли не важнее этого - уйдет сам. Почему-то это казалось чуть ли не самым плохим, самым жутким, как бы глупо и нелогично это не было. На самом деле это было больше, чем глупо. Идиотизм. Настоящий бред! Быть может, они с братьями и не прошли через все возможное, быть может, для них еще было что-то по-настоящему жуткое, с чем можно было столкнуться в их положении, живя так, как они жили, но все же что-то плохое они уже точно видели и через что-то прошли. То, что человек, - не человек даже, вампир, черт возьми! - которого они впервые видели мог вдруг так пугать тем, что появился в их жизни не больше, чем на десять минут.

Но прежде, чем Арчи сообразил, что именно сказать и как именно убедить его, тот, кажется, и сам уже решил остаться. По крайней мере, про охотников он не говорил и точно бы всерьез был заинтересован в том, чтобы все им показать и убедиться в их согласии. Ну, как на взгляд Арчи, то он был согласен только от одного этого. Ну и от того, как этот вампир выглядел и звучал. Ну и, как не крути, они в самом деле нуждались в помощи и до сих пор никто не спешил им ее предложить.

Вот только до глупого, - и да, кажется, Арчи был совсем идиот, - он вдруг начал смущаться от этих слов и жестом, словно был девочкой-подростком. Ну, ради справедливости, подростком он и впрямь был, но пока он не был девчонкой, ему не было оправданий. Или их нетрадиционная ориентация в некотором роде этим оправданием была? Ну, Арчи хотел бы надеяться, что нет, потому что это было слишком уж шаблонно.
Увы, так или иначе, ничего не могло исправить того, что он продолжал краснеть.

- Вы точно можете обращаться ко мне на "ты", сэр, - пробормотал он неловко, подходя ближе и в самом деле поднимая руку, вкладывая в протянутую ладонь перевернутое вверх запястье.

Это было... как-то интимно, доверчиво, немного страшно, на самом деле, но при этом странное предвкушение перебивало все. Как бы это не было, Арчи хотел этого, хотел это почувствовать, хотел это узнать и даже если это окажется очень больно или после он будет чувствовать себя совсем паршиво, кажется, это все равно будет того стоить. Чтобы выбраться отсюда, чтобы пойти с ним, чтобы видеть этого мужчину каждый день. Каждый же? Он же есть каждый день?
Арчи вдруг забеспокоился и взглянул вампира встревоженно, впрочем, вовсе не потому, что вдруг захотел вернуть свою руку.

- А Вы приглашаете к себе, сэр? Или это просто какой-то дом, где вы нас оста... поселите и будете знать, где найти?

Это было... Арчи мог предполагать что угодно, но он и подумать не мог, что это будет так. Он думал, что будет больно и старался быть готовым даже к сильной боли, надеялся выдержать в любом случае, как бы тяжело это не было бы. Тем более, если речь шла об одном доме. Арчи хотел, чтобы они попали туда и если от него что-то зависело, то он собирался показать себя хорошо.
Вот только все это не пригодилось. Это было вовсе не больно. Совершенно нет. Боже, это было так далеко от боли, как Арчи сам не знал что. Это было приятно. Удивительно приятно, в самом деле интимно, у Арчи дрожь прошлась по всему телу и чуть не подкосились ноги. Он выдохнул слишком громко, слишком откровенно, еще немного и это можно было бы уже назвать стоном и этот собственный ужасный звук немного привел Арчи в чувства. Он испугано распахнул глаза, свободной рукой поспешно зажав себе рот рукой, словно это могло бы как-то спасти положение. Он испортил? Он уже все испортил? Только бы нет. Лишь бы нет! Хотя ноги у него чуть ли не дрожали.

Но, кажется, все было не так плохо. Хотя и слишком коротко. Арчи бы сам не поверил себе, что мог бы так судить, но этого в самом деле оказалось слишком мало, когда вампир оторвался от его запястья. Напоследок он не то лизнул, не то поцеловал его напоследок и как бы Арчи не старался себя сдерживать, даже прикусив палец, он снова издал неловкий, сдавленный звук.

Наверное, если так посудить это к лучшему, что все оказалось так коротко.

- Это было совсем не больно... - неловко и смущенно пробормотал Арчи, отступив назад, удивленно разглядывая запястье. - И ничего не осталось...

Арчи наблюдал за каждым из братьев, ловил такое же выражение на их лицах, - удивление, удовольствие и смущение, - и невольно чуть улыбался и этому их единению. Укусы вампира точно не были болезненными. угодно, только не такими. И он был таким осторожным с братьями, таким аккуратным, таким внимательным. Вот только Арчи не понимал, отдает тот отчет тому, какое удовольствие они приносят или пока не замечал? И что будет, когда он заметит?
Впрочем, должно быть, хуже чем сейчас не будет в любом случае. Или пожив немного рядом с этим мужчиной оказаться потом снова на улице будет хуже, чем предательство собственного отца? Арчи хотел бы сказать, что быть этого не может, но, на самом деле, вполне в это верил.  И все равно они все готовы были пойти на это.
Должно быть, они в самом деле были сумасшедшими, как и говорил Утер, пусть и говорил он о другом.

Мерлин. Арчи повторил про себя его имя, а потом еще раз, шепотом, чтобы почувствовать его на губах. Мерлин. Оно подходило вампиру, было таким чарующим, таким красивым, точно именно для него. Идеальное.
Это было и хорошо, и плохо, все становилось опаснее для них с каждым моментом, но, конечно, они собирались через все  это пройти.

Подарить, да? Это звучало удивительно приятно, с какой-то заботой, какой они не знали прежде. Утер, конечно же, обеспечивал их, как родитель, но это было совсем другое. И это "хотелось бы" звучало так волнующе и волшебно, что у Арчи снова пробежали мурашки по спине.
А еще, конечно, Мерлин имел полное право не желать тащить в свой дом их грязные вещи. Быть может, он на самом деле разочаруется в них раньше, чем захочет что-то дарить, раньше заметит, как неправильно они реагируют на его укусы и захочет избавиться от них так же, как отец и, быть может, они уйдут из его дома с еще меньшим количеством вещей, чем с тем, с чем оказались на улице, но, ладно, они что-то придумают. Если Мерлин не хотел видеть у себя их грязные вещи, они ни за что не понесут их с собой.

- Только документы, - запоздало опомнился Арчи и, развернувшись, кинулся в угол комнаты, где за расстеленным на полу картоном, на котором они спали, у стены стояли их рюкзаки. Арчи схватил один из них, принявшись вытаскивать из него немногую одежду, выбрасывая ее на коробки рядом с собой, а затем убедившись, что кроме тех самых документов там ничего не осталось, подскочил на ноги, оборачиваясь и прижимая рюкзак к себе. - Вот, сэр, только это, никаких старых, грязных вещей. Документы, они, ну... - он замялся, потом неловко пожал плечами. - Потом нам понадобятся.

Когда их снова вышвырнут на улицу, потому что они не нормальные. Но вещи... они разберутся. Или им в кой-то веке повезет и когда они вернутся сюда, их маленький, неуклюжий, жалкий шалаш будет их ждать.

- Больше ничего, сэр, мы готовы.