- Ты всегда был прекрасным, - отозвался Мерлин, даже сквозь собственное наслаждение чувствовавший все те сомнения и эмоции, которые мешали Артуру сосредоточиться на чистом наслаждении.

Сосредоточиться на нем.

- И все еще есть, прекрасный, светлый, умный малыш, такой ценный для меня и такой единственный, тот, кто смог пожалеть самого дьявола, - Мерлин снова скользнул языком по его щеке, слизывая слезы, и ласково поцеловал его губы, впрочем, все еще не останавливаясь, все еще толкаясь в него и лаская своей Тьмой. Как же правильно ощущался его омега на члене, неудивительно, что тому могли прийти в голову мысли, что он лишь для этого - вот только дело было в том, что это Мерлин не мог держать далеко от него руки так долго. Что это Мерлин был недостаточно сдержанным - но что поделать, всесилие развращает, а терпением он и прежде не славился. Стоило побольше приласкать свое чудо, захвалить - но он может сделать это и сейчас. - Кто пришел на помощь мальчишке, готовясь отдать даже собственную, куда более важную, жизнь. Кто не отступил от своего слова, даже понимая, что был обманут. Тот, кто пленил мое сердце.

Так легко, как не удавалось никому. Человек, смертный, проживший едва ли даже четверть отведенного срока, решивший отдать себя всего Церкви - и захватил все мысли самого Люцифера. Привлек его внимание, удержал - и это все сам того не желая. Не проводя никаких ритуалов, не соблазняя, не пытаясь подчинить.

Просто будучи собой.

- И это только малая часть, мой омега. Единственное "только" которое может быть в описании тебя, - не считая, конечно, того, что теперь его альфой будет "только" Мерлин. Хотя даже думать о таком слове в отношении себя было странно, когда никто не смог бы с ним сравниться, но его мальчик был еще юным. Юные смертные часто сбиваются с пути, часто путаются и не понимают всей своей удачи - и у Артура тоже было право на ошибки. Даже, пожалуй, больше, чем у других, и это уже было ответственностью Мерлина - проследить, чтобы его омеге больше никого и не хотелось. Чтобы он смотрел лишь на него и желал лишь его.

- Я вижу всего тебя, мой Свет. Все то, чего ты стыдишься, все то, что так ценно на Небесах, и чего ты сам в себе не замечаешь, - Мерлин обхватил ладонь его член, лаская уже сам, но не отвлекая Тьму от ее занятия. - Твоя душа была бы одним из сильнейших ангелов на Небесах, мое сокровище, но я лишил тебя этого. Забрал себе.

Он коснулся губами его уха, понизив голос до шепота, даже на секунду остановившись, чтобы мальчик как следует все понял:

- Потому что ты - моя половина. Тот, кто будет править Адом вместе со мной.

И снова начал двигаться в нем, одновременно лаская его член.