Быть может, если бы Артур не был бы главным действующим лицом, он мог бы сказать, что это забавно, как непредсказуемо иногда поворачивается жизнь, но на самом деле здесь нет ничего забавного. Ему совершенно не смешно и то, что он никогда не мог представить себя в этом положении в таком месте не кажется ни шуткой, ни иронией. На самом деле, это приводит Артура в отчаяние и в последнии дни кажется, что это самое отчаяние кольцами обвивается вокруг него, сжимая все крепче, туже, до тех пор, пока он не начнет задыхаться и его кости не начнут переламываться.
Артуру кажется, что осталось совсем чуть-чуть.

Он никогда не мог представить себя на этом месте, в том виде и в той точке, в которой он оказался. У него был дом, была семья, было будущее. Быть может, отец никогда не был ласковым с ним, но Артур считал, что Утер на самом деле его любит, просто не умеет это показывать. Артур считал, что они с отцом друг у друга единственная семья и сколько бы времени тот не пропадал на работе, на самом деле семью он ценит. На самом деле его строгость от того, что он хочет лучшего для Артура. Артур всю свою жизнь из кожи вон лез, чтобы заслужить одобрение отца. Может быть, не в самых ранних годах, когда он еще ничего не понимал, но как только начал что-то понимать, Артур делал для этого все возможное. Учился как можно лучше, выкладывался на полную, брал в школе все возможные обязательства, даже если начинал от них задыхаться. Был активным, прилежным, ярким, только бы отец мог им гордиться. И иногда Утер в самом деле смотрел на него с оттенком одобрения и хотя это было всем, что Артур мог от него получить, этого, казалось, достаточно.
Когда Артур исполнилось десять, Утер поставил его в известность о том, в какой университет он поступит и кем после будет работать. Это было… неожиданно, Артур почему-то думал, что у него будет выбор, но хватило одного-единственного взгляда Утера, чтобы он заткнулся, так и не начав спорить. И слабый проблеск одобрения стал для Артура наградой.
В тринадцать лет Утер познакомил Артура с девочкой-омегой, Вивиан, которая должна будет стать его женой в восемнадцать лет. Они с ее отцом все решили и сочли за лучшее, чтобы Артур с Вивиан знали это заранее. Отец тогда сообщил Артуру, что у него должна быть безупречная репутация и что Артуру даже думать запрещается о других омегах. С ним все решено. Артур тогда был так поражен, что даже не нашел слов ни чтобы поспорить, ни чтобы, как, видимо, думал отец, согласиться, но Утеру этого было достаточно. Тогда Артур впервые задумался, что, быть может, отец видит семью не совсем так, как Артур и быть может, он не так уж и любит своего сына…
…а через несколько месяцев Артуру исполнилось четырнадцать лет, результаты обследования показали, что он сам омега и Утер, раз взглянув на него, велел сыну убираться из дома и никогда не попадаться ему на глаза. И запретил ему когда-либо вслух называть его фамилию.
У Артура еще даже не было документов. Но в том, что он в самом деле не должен никогда возвращаться домой, Артур не сомневался. Прочитал в глазах Утера.
И, что ж, они в самом деле видели семью по-разному и отец в самом деле его не любил, но это знание не принесло ему уже никакой пользы.

Артур почти не помнил, что собрал тогда и как ушел. Он знал, что не должен попадаться полиции, не должен попасть в органы опеки, а потому шел как можно дальше, в самые злачные районы Лондона, туда, где, как он всегда считал, всем друг на друга наплевать. Прямо, как его отцу на него.
И,  в отличие от ситуации со своим отцом, в этом Артур не ошибся.

Он продал свой телефон намного ниже его настоящей стоимости и сумел оплатить койку в каком-то бараке. Там было полно народу, никакого личного пространства, но хотя бы была кровать, стены и крыша над головой. Разве что Артур никогда не оставлял там свой рюкзак, если уходил и еще… Единственное хорошее в этом месте было то, что в бараке этом жили только омеги, но альфы все время крутились где-то поблизости и Артур то и дело ловил на себе чужие взгляды. Должно быть, его спасало только то, что он был некрасивым и совсем непохожим на омегу. А еще потому что у него еще не было течки и, кажется, он читал, что до первой течки у омег еще не очень сильный запах, но после… Что он будет делать после? Артур пока не знал.

За койку нужно было платить, а еще за еду, так что Артур сразу же стал искать для себя работу и, достаточно скоро, нашел. Это были жалкие должности - в одном магазине он разгружал и перебирал товар. В другом мыл полы в магазине. И был еще этот клуб, жалкий и обшарпанный, который принадлежал альфе, Ценреду, где Артур мыл уборные. И из всех мест, где Артур работал, из всех жалких центов, которые он получал, здесь он получал больше всего и в основном питался и откладывал на аренду именно за счет этого места. Ему бы не хватило денег, если бы он работал только здесь, но и он абсолютно не справился бы, если бы этой работы лишился.
И, кажется, скоро Ценред это понял. Сначала он нанял Артура только на уборные, бросил на него какой-то странно-презрительный взгляд и сказал, что если ему в самом деле нужна “любая работа”, то вот она. И Артуру в самом деле нужна была любая работа. Это была противная работа, там всегда было грязно и воняло, каждый день там было так же плохо, словно Артур вчера не убирался, но он приходил каждый день и делал все так хорошо, как только мог.
А потом Ценред решил, что этого мало. Что он слишком много платит Артуру за одни только сортиры и что он должен начинать мыть и коридор. Артур знал, что у Ценреда был для этого уборщик, но, кажется, пару дней назад он перестал приходить. Артур попробовал было спросить, получит ли он за это больше денег, но Ценред пригрозил увольнением и Артур тут же заткнулся.
Постепенно у него становилось все больше обязанностей и в конце концов он должен был мыть весь клуб два раза в день. Он перестал успевать на свою первую работу и, разумеется, лишился ее. Его еще держали в магазине, но Артур видел, что хозяин недоволен и скоро он лишится и этой работы. Он попробовал еще раз поговорить с Ценредом и лучше бы он этого не делал.
От пощечины у него еще долго кружилась голова, но не удар поразил его больше всего. Ценред сказал ему, что Артур должен быть благодарен, что тот ему вообще платит. Сказал, что знает, где Артур живет и может договориться, чтобы его оттуда вышвырнули. Сказал, что может превратить в ад жизнь такого маленького, уродливого омеги и лучше бы ему заткнуться и делать то, что ему велят. И Артур заткнулся.

Ценред больше не притворялся, что придерживается каких-то рамок. Он еще позволял Артуру уходить на четко определенное время, чтобы убраться в магазине, но потом Артур должен был возвращаться в клуб и все время быть “под рукой”. Это значило, что он либо сидел в маленькой каморке со швабрами, либо Ценред его звал, чтобы он что-то за кем-то убрал. А иногда просто, чтобы он перемыл что-то прямо у него под ногами или где-то поблизости и тогда Артур чувствовал на себе его взгляд и его от него мутило.

Когда это произошло, клуб еще только готовился к открытию. Ценред был не в духе, гонял Артура по всему клубу, а потом и вовсе схватил за шкирку, толкнул на колене и заставил ползать под столами с тряпкой в руках. Это был не первый раз и Артур давно смирился с положением вещей, принявшись за работу. Пару раз он попытался разогнуться, переходя от стола к столу, но Ценред раздраженно прикрикнул и Артур счел за лучшее не провоцировать альфу, так и ползая на коленях, убираясь и таская за собой ведро.

А потом вдруг дверь распахнулась и клуб наводнили люди. Ну, на самом деле их было не так много, но для кого-то неожиданного, кто явно не был посетителями, как на взгляд Артура, их было полно. Ценред дернулся, бросив на них испуганный взгляд и Артур, быстро поняв, что дела явно плохо, так и замер под столом, сжавшись и вцепившись в тряпку. Должно быть, это была какая-то банда. Должно быть, у Ценреда были проблемы. И Артур ни на мгновение не допускал, что если Ценред начнет тонуть, он не попробует перекинуть эти проблемы и на Артура тоже, он только боялся даже предположить, что тот может выкинуть.

Артур так и сидел за столом, даже боясь дышать, боясь издать любой лишний звук, надеясь, что Ценред вовсе о нем забудет и глядя на многочисленные ноги незваных гостей. А затем, вдруг, на очередном вдохе Артура вдруг окутал странно-успокаивающий, такой уютный и приятный запах и он, не выдержав, потянулся, выглядывая из-под стола и пытаясь найти его источник. И нашел. Альфы, явно предводитель, вошел последним такой уверенной и спокойной походкой и сам он был весь такой - уверенный, спокойный, сильный. У него было скучающее выражение лица, но в то же время в его глазах читалось, что встреча эта не сулит ничего хорошего. Но его глаза… Артур даже отсюда видел, какие у него были красивые глаза. И волосы ложились такими упругими, мягкими волнами, чуть завиваясь, что у Артура руки вдруг зачесались в ним прикоснуться и он только крепче вцепился в тряпку. И еще у альфы были такие красивые скулы и что-то в его губах было такое, что Артуру сразу захотелось получить от них поцелуй. Или, скорее, от всего этого альфы, поцелуй - от него. И разве кому-то может так идти борода?..
…о чем Артур вообще думал? Какой поцелуй? Ладно, что это были бандиты, плевать, за то время, что Артур жил здесь, он перестал придавать этому значения. Что было на самом деле важно, так это то, что это был самый красивый альфа, какого Артур только видел в своей жизни или какого мог представить, а Артур был самым уродливым омегой, какого только можно было вообразить. Даже думать о чем-то таком, вроде поцелуев такому, как он, было глупо, смешно и нелепо.
Артур нервно сглотнул, на мгновение отвел взгляд… но он же мог еще немного посмотреть, правда? Он мог хотя бы запомнить его на всю свою жизнь. Тем более, пока его не заметили и, кажется, даже Ценред о нем забыл.
Артур нервно сглотнул, покусывая губу и снова взглянул на альфу.

Это было, точно бы смотреть на большой огонь - опасно и завораживающе. Ты знаешь, что если ты не уберешься подальше, ты можешь сгореть, но ты никак не можешь оторвать взгляд от этого зрелища. Такого красивого, такого прекрасного, с такими запахом... В смысле...
Другими словами, когда этот великолепный альфа заговорил, даже если бы у Артура и были бы ещё сомнения, они все пропали. Эти люди точно были бандитами или кем-то похуже, этот альфа угрожал Ценреду смертью и он не выглядел, как человек, который только пугает. И тем не менее, он говорил, держался и выглядел так, что Артур просто не мог оторвать от него взгляда. Он хотел налюбоваться им если не вдоволь, то хотя бы так долго, как только сможет. И запомнить его навсегда, даже если он и без того не сомневался, что больше его не забудет.
Он хотел любоваться им, даже если этот альфа в самом деле сейчас убьет Ценреда.

А потом тот вдруг отвлекся, так и не договорив, огляделся и даже до того, как он задать вопрос, Артур каким-то чутьем чувствовал, что он ищет именно его.
Он крепче вцепился в тряпку, попробовал осторожно спрятаться дальше под стол, отодвигаясь глубже, но было уже поздно. Альфа его уже заметил. Вот только почему-то вместо того, чтобы выволочь его из-под стала за шкирку, угрожать, перевернуть стол или сразу пристрелить, тот вдруг оказался на одном колене перед ним, сам заглядывая под стол и улыбаясь так удивительно мягко, что у Артура дыхание перехватило и сразу запылали щеки, даже если это явно было не тем, о чем ему хотелось бы думать.

И тем не менее, даже если все это не могло быть тем, чего Артуру хотелось бы, альфа все равно был таким мягким, таким заботливым, успокаивающим и пах так великолепно, что его не получалось всерьез бояться. Или, скорее, рядом с ним не получалось бояться за себя.
Впрочем, о толпе людей, которые вломились в клуб и сейчас держали Ценреда Артур тоже не забывал до конца. Поэтому, когда альфа, - Мерлин, теперь Артур знал, - назвал его "прекрасным мальчиком" Артур в первый момент растерянно огляделся. Он говорил с кем-то другим? Здесь был кто-то еще? Это было глупо, но Артур в самом деле огляделся по сторонам, предполагая, что здесь прячется какой-то еще омега, заслуживающий такого сладкого описания. Вот только вокруг никого не было.

- Вы это мне? - глупо переспросил он, вновь оборачиваясь к альфе и, черт, это самое глупое, что он только мог сказать! Как только Артур сообразил, он вздрогнул, в ужасе от собственной глупостью и поспешно снова опустил глаза, комкая в руках тряпку. Такой идиот, выставляет себя настоящим придурком! Хотя есть ли разница? Вряд ли он тоже выпутается из всего этого без последствий, да и, кажется, даже если Артура просто отпустят, после одного только взгляда на этого альфу у него итак будет полно проблем.

Упираться было глупо, да и смысла в этом Артур не видел. Он не знал, зачем альфа ему льстил и уж точно не знал, зачем он его успокаивал, но что ы с Артуром не было, он хотя бы мог вести себя... достойно.

Артур отбросил, наконец, грязную тряпку и еще добрых полминуты старательно вытирал ладони о штаны, чтобы не дай боже не испачкать альфу. А когда он более менее был удовлетворен их чистотой, вздохнул, словно ныряя в омут с головой и поднял, наконец, глаза на альфу, протягивая ему руку, опираясь и вылезая из-под стола.

- Я - Артур, - он задержал было руку Мерлина, восхищаясь тем, какая сильная и теплая она была. И Артура окутывал такой приятный запах сейчас, когда он стоял рядом с альфой. Он хотел бы задержаться рядом подольше, но при любом раскладе у него не будет такой возможности - либо от него избавятся, либо они все сделают и уйдут.

Он наконец-то заставил себя отпустить руку альфы и бросив короткий взгляд на Ценреда и людей вокруг него снова взглянул на Мерлина.

- У меня тоже проблемы? - спросил он, опуская руки, украдкой сжимая в кулаках край своей заляпанной рабочей футболки, но не отводя взгляда от лица альфы. Как бы там ни было, каким бы слабым, жалким и уродливым Артур не был, он понимал свои шансы и собирался хотя бы смело встречать свое положение. Именно поэтому он не отвел глаз от лица Мерлина, задавай следующий вопрос: - Вы меня тоже убьете? Как свидетеля?

Он называл его "малыш" и "драгоценность" и Артур совершенно терялся, не понимая, зачем вдруг такой великолепный альфа осыпает его такими приятными словами. Тем более в ситуации, когда вся сила уж точно на чужой стороне. Зачем бы ему льстить Артуру? Некрасивому, неказистому, зачуханному омеге, который настолько ничего из себя не представляет? Быть может, он и был "малышом", он в самом деле отлично знал, что ему еще только четырнадцать и он ничего из себя толком не представлял, но что-либо еще, такое доброе и ласковое - зачем? Почему? И он абсолютно точно не был драгоценностью, теперь он не стоил и ржавого цента, он мыл полы в отвратительном ночном клубе и позволял такому человеку, как Ценред, помыкать им. Его отец был бы в ужасе, а у Артура не было выбора.
А еще, да, у него были проблемы и у Артура дыхание перехватило от мысли, что он на самом деле может к кому-то обратится. Нет, не просто к "кому-то", а к этому альфе. К этому великолепному, сильному, потрясающему альфе. И Артуру очень сильно нужна была помощь. Вот только он даже заикнуться об этом не успел. Даже вопреки тому, что уже было открыл рот, когда Мерлин было сам заговорил о том, чтобы Артур мог здесь остаться.
Или нет, не мог. Мерлин решил все в один момент.

Артур нервно облизнул губы, не сводя глаз с Мерлина и не зная чего и ожидать. И замер точно вкопанный, когда тот так ласково коснулся его щеки, нервно и прерывисто выдохнув. И глаза Мерлина были так близко, такие красивые, он весь был такой великолепный и Артур в самом деле не мог отвести от него глаза. И дышал, все время дышал его запахом. И, абсолютно пропав в нем, чуть было не пропустил следующие слова альфы.

- Что? - растерянно и с опозданием уточнил он. А затем, опомнившись, пораженно вскинул брови, переспросил: - Что?! Вы это всерьез?

Артур дернулся было, собираясь переспросить, когда Мерлин вдруг отвернулся от него, но стоило тому только достать пистолет, как Артур захлопнул рот, подобравшись и сжав челюсть, готовый принять смерть, - и почему он только поверил, что тот его пощадит, - вскинул голову.
Вот только когда прозвучал выстрел и Ценред повалился на пол, дуло вовсе не уперлось в Артура. Напротив, тот вдруг подхватил Артура на руки и он, глупо и удивленно вскрикнув, вцепился в его плечи.

- Мой рюкзак здесь, в подсобке с моющими средствами, у меня больше нет ничего, - пробормотал Артур, растерянно оглядевшись, но стоило ему только заметить людей, занимающихся, видимо, телом Ценреда, как он поспешил снова обернуться к Мерлину. Боже, он такой красивый и так чудесно пах. Артур еще раз облизал губы, вдохнул полной грудью, наполняя легкие этим прекрасным запахом и крепче сжав его плечи, решился спросить: - Что значит "забрать себе"? Зачем? Я понимаю, если вам нужно мыть полы, но... то, что вы сказали... Я никакая не "драгоценность", я ужасно выгляжу, я омега, меня даже отец выгнал из дома и вы не видели, где я живу. Никому не нужно мной заниматься и если вам что-то нужно от меня, вы можете сказать прямо. - Закончил он решительней, к концу собственных слов поняв, наконец что его на самом деле интересует. Потому что что бы Мерлин не хотел, Артур отдал бы все.

Все было как-то слишком стремительно, а еще совершенно непонятно. То есть по отдельности Артур понимал слова и даже предложения и, наверное, если бы наблюдал со стороны, картина бы складывалась куда как лучше, но изнутри, когда все это происходило с Артуром - нет, он катастрафически отставал и все, что мог, это только крепче держаться за плечи альфы, Мерлина и пораженно смотреть на него во все глаза. Так говорил, словно бы Артур в самом деле мог привлечь его внимание, как омега и словно бы он в самом деле собирался забрать Артура с собой к себе домой. Быть может, это должно было уязвлять Артура, но на самом деле он всегда представлял, что как-то так с омегами и поступают, только что их забирают не с такими большими планами, без всяких комплиментов и обещаний, а так, можно сказать, по делу, пока они не залетят или, быть может, пока не приглянулся какому-нибудь альфе достаточно, чтобы тот согласился терпеть ту в своем доме.

Ну, судя по всему, Артур как раз приглянулся этому альфе, но этот же было просто невозможно! Во-первых, что бы тот не говорил, Артур в самом деле был ужасный, со своим носом, челюстью, плечами и руками, он отлично знал, что омеги должны выглядеть совершенно по-другому, а ведь Артур еще даже не закончил рости. Он, скорее всего, будет только шире и больше, он был абсолютно ужасный и все, что Артур думал о себе, если вдруг видел себя в зеркале, так это то, что он хотя бы в сможет за своих детей свернуть шею. И он бы свернул, он бы никогда... ни за что... Не как Утер.
Но все это были мелочи. Главное, каким не подходящей омегой был Артур и каким великолепным был Мерлин. И не было никаких причин, почему бы тот в самом деле хотел бы забрать Артура себе.
Но все звучало так, словно бы тот правда собирался сделать именно это. Все эти разговоры про дом, про то, какой Артур красивый и смелый или что он готов его куда-то водить. Альфы так не делают, уж точно не с омегами, которые ничего из себя не представляют и которые, ну, не их. Мерлин же не мог в самом деле называть Артур своим?..

Тот все еще не спешил спускать Артура с рук, даже глаз от него не отводил и в конце концов Артур смутился под этим взглядом, закусил губу, отвел глаза и постарался дышать как можно глубже, чтобы не так нервничать. Вот только с каждым вдохом он только больше наполнял легкие запахом альфы и хотя он в самом деле успокаивал, у Артура голова начинала кружиться от того, какими яркими и бурными чувствами он отзывался.

Артур не сопротивлялся, когда Мерлин куда-то нес его. Не сопротивлялся, когда вдруг оказался в салоне машины, - и то, как это отрезало пути, должно было бы пугать Артура, но почему-то не пугало, - и не сопротивлялся, когда Мерлин оказался на сиденье рядом с ним и притянул Артура ближе к себе. Артур только устало провалился к нему, совершенно потерявшись в головокружении всего сказанного и происходящего и, осмелев, повернул голову, прижимаясь носом к шеи Мерлина и закрывая глаза.

- У меня никого нет... - пробормотал они негромко ему в шею, дыша его запахом и поразительно успокаиваясь тем, как тот наполнял и обволакивал его. - И я понял. И что вы опасный человек, и... остальное. Ну, не все, но про альф. Хотя это глупо, конечно, просто у вас странный вкус, но ладно. - В конце концов, чем больше Артур погружался в его запах, тем больше успокаивался и расслаблялся. Не то, чтобы он с самого начала так уж следил за словами, но сейчас, за опущенными веками, в удивительно теплых объятиях , таких ласковых, каких Артур не чувствовал за всю свою жизнь, рядом с удивительно красивым альфой, от которого вместо опасности веяло защитой, Артур совсем перестал думать о том, что несет. - Но я не понимаю, зачем вам все это мне обещать. Даже я знаю, что любой альфа сначала попробует омегу, прежде, чем решит хочет он ее себе или нет, а я ничего не умею и вы разочаруетесь. Не то, чтобы вы потом не могли от меня избавиться, конечно... - пробормотал он, хмыкнув, но даже не отдавая себе отчета потянулся, сжимая в пальцах штанину альфы, все еще не отодвигаясь от его шеи. Сделал глубокий вдох, словно собирая последнюю недостающую смелость и отодвинувшись от него немного, так, чтобы можно было заглянуть в глаза, решительно добавил: - Я не собираюсь что-то из себя строить, выступать и набивать себе цену, я прекрасно знаю, что я омега, знаю какой я и я правда нуждаюсь в помощи. Вам не нужно мне что-то обещать, чтобы развлечься, я переживу. К тому же, вы правда великолепный альфа, любой бы хотел провести свой первый раз именно с таким. Но я хочу, чтобы вы были со мной честным. Вам не нужно производить на меня впечатление, просто, пожалуйста, не врите мне.

Это все не могло быть правдой, все, что происходило сейчас. А еще не могло было быть правдой то, как сладко все это было. Разве такие люди, такие альфы и те, кто так легко убивают могут быть настолько нежными, настолько мягкими, настолько... заботливыми? Артур никого в жизни не встречал никого, кто был бы с ним настолько милым. Не встречал никого, кто в самом деле хотя бы делал вид, что заботится о нем. Не то, чтобы делал это всерьез. А этот альфа, Мерлин, словно бы в самом деле имел к нему интерес и был готов быть для него кем-то... таким близким.
И почему-то казалось оскорблением думать, что Мерлин стал бы ему врать.

Артур тихо охнул, получив поцелуй и даже не желая думать, какой он, должно быть, сейчас красный и смущенный. Это не должно было быть неожиданно, но он не ожидал. И не ожидал, что это будет так приятно, хотя он был уверен, что никогда не получит от альфы ничего приятного. По крайней мере, точно не тогда, когда будет здраво рассуждать. И вот он здесь, рядом с альфой и то, как он обращается с ним, все больше и больше нравится Артуру. Чего стоит то, что когда тот вдруг затащил Артура себе на колени он, пусть и смущался все это время, смущенно улыбнулся.
Это было приятно. Это было очень-очень-очень приятно. И Артур, выдохнув, позволил себе снова привалиться к Мерлину, а помедлив мгновение даже положил голову ему на плече, расслабляясь. В конце концов, он уже был здесь, уже был рядом с альфой и в его власти, ничего не мог с этим сделать и, кажется, не очень-то хотел. Быть может, у него должно было бы быть больше гордости, но какая гордость после того, как он ползал с тряпкой под столами под насмешки Ценреда? Рядом с Мерлином ему было совсем не стыдно, хотя он и очень смущался.

- Детка? - переспросил он со смущенным смешком, чуть поерзав на коленях альфы и, не сдержавшись, прижался ближе к нему, вдыхая полной грудью запах альфы и закрывая глаза. - Разве это не звучит странно для такого омеги? - И помедлив, смущенно и совсем тихо добавил. - Хотя мне нравится. - А затем, вздохнув, неохотно признался, повернув голову и снова прижавшись носом к шее альфы, наслаждаясь его запахом и успокаиваясь. - Нет, никого. Ценред был козлом, он ставил и ставил мне условия, пока не загнал в угол и у меня не было достаточного количества работ, достаточного количества денег, чтобы продлить койку. Так что... вообще, мне нужна работа. Мне скоро нужно платить, иначе меня снова выкинут на улицу, так что если у вас найдется для меня работа, то это все, что мне нужно.

Артур никогда прежде не тыл так близко к альфам, так, чтобы самому тянуться, чтобы принюхиваться, чтобы чувствовать и то, что он, кажется, мог уловить оттенок его чувств по одному только запаху было и удивительно и волнительно одновременно. Или, скорее, было бы, если бы сами эти чувства, которые он уловил, не отозволись вдруг чувством вины в Артуре. Он... огорчил альфу, верно? Тот был разочарован словами Артура или его поведением, он точно этого не понял и хотя они не были знакомы и вообще все это было очень стремительно и непонятно, Артур не хотел разочаровывать такого великолепного альфу. Такого красивого, великолепного, сильного альфу, который был к нему неожиданно добр и заботлив. Которого точно бы в самом деле интересовал Артур.
Он выдохнул ему в шею и виновато потерся о нее лицом, крепче сжимая в пальцах его рубашку.

Альфа, кажется, быстро его простил или хотя бы нашел для него оправдания, но почему-то облегчения Артур вовсе не испытал. Он не хотел оправданий, он не хотел, чтобы Мерлин его оправдывал, он хотел, чтобы он вовсе не нуждался в оправданиях.
Если ему дадут время, то, ради Мерлина Артур хотел бы постараться быть лучше. Лучше, чем он был для отца. Лучше, чем он мог бы быть.

- Ерунда, мне точно не нужно ничего такого, - пробормотал Артур, крепче сжимая в пальцах рубашку и как только почувствовал чужие пальцы на своей голой коже, подался ближе, вжимаясь в тело альфы и, уже просто не в силах сдержаться, водя носом по его шее, полной грудью вдыхая его запах. - Я ни за что не взял бы у вас столько денег. Брать у вас деньги вообще, если не за что-то, если я не делаю что-то взамен - это неправильно, словно я вас использую. Я бы не хотел. - Добавил он тише в шею Мерлина, словно бы только крепче сжимая его рубашку. - Это как... если... я не хочу, чтобы это было, словно я вас использую. Вы спасли меня от Ценреда, вы предлагаете мне дом, вы такой... вы... Я не знаю почему, но вы заботливый, а я ничем это не заслужил. Я хотел бы заслужить.

И, на самом деле, Мерлин сказал достаточно, чтобы Артур смог уже все это сложить воедино и признать, что, наверное, он имел в виду именно то, что Артур слышал. Что по какой-то причине Артур понравился ему, как омега. Вот только сложно было поверить, что это не изменится, что Мерлин не разочаруется в нем, как отец, что не выгонит, как отец, даже если Артур будет стараться. А теперь, когда Артур должен был уже принять все факты и собрать воедино, он не мог не признать, что он хотел бы стараться.

- Я бы хотел, чтобы вы не разочаровались и не передумали. Я бы хотел стоить этой заботы и того, что вы для меня сделали, - шепнул Артур совсем тихо и, решившись, осторожно коснулся его шеи губами. - Что я мог бы сделать для вас, сэр? Как мне лучше вас называть?

Оу, Артур никогда не думал о таком, он даже не думал, что ему будет сладко называть кого-то "своим альфой", а сейчас казалось вдруг, что "папочка", когда это был этот альфа, Мерлин, было что-то невероятным и замечательным. Это могло бы показаться слишком пошлым, но Мерлин не скрывал, что  интересуется им, как омегой и говорил с ним так, словно бы Артур был сразу его омегой и Артуру так не хотелось спорить. Даже не так, он хотел, чтобы это было правдой.

Теперь, когда он вжимался всем телом в альфа, когда тот уже так откровенно ласкал его под футболкой, поглаживая спину и пуская по ней толпы мурашек, Артуру вместо того, чтобы бояться, вдруг хотелось чего-то большего.

Все еще вжимаясь всем телом в альфу, подставляясь и наслаждаясь его прикосновениям, Артур снова скользнул губами по шее Мерлина, осторожно целуя.

- У меня все еще есть койка недалеко, но там много других омег... - начал было Артур, но только договорив, вдруг осознал и вздрогнул. Порывисто, не отдавая себе отчета, отпустил рубашку Мерлина, потянувшись, крепко обнимая его за шею, все еще вжимаясь в него и потеревшись лицом о его шею, тихо вздыхая: - Хотя я боюсь, что Вы найдете себе там омег получше. Я бы... Я бы хотел остаться с вами, раз я понравился вам и вы предлагаете. Я хотел бы... Хотел бы, чтобы у меня был такой сильный альфа и такой великолепный папочка, - смущаясь тихо шепнул он, все еще не решаясь расценить объятий. Даже больше, снова осторожно, но настойчивей и очевиднее потеревшись носом и щекой, надеясь оставить чуть больше своего запаха на своем... на альфе.

Это было так сон. Как замечательный, волшебный сон из тех, которые давно уже перестали сниться Артуру. Даже если сон этот был достаточно пошлый, к альфа оказался таким опасным человеком, что только сегодня на глазах Артура убил Ценреда. Не то, чтобы Центре был хорошим и потому Артуру не удавалось всерьёз бояться. Или ему просто не удавалось его всерьёз бояться, потому что Мерлин был таким ласковым и заботливым и так замечательно пах для него. Он был таким нежным с Артром, как никто и никогда. Артур знал, конечно, что Альфы бывают обходительными, когда хотят переспать с омегами, но Во-первых, это должны быть омеги намного лучше Артура, а во-вторых Мерлин не просто соблазнял, он обещал заботиться, он обещал забрать Артура к себе, обещал метку и помощь и Артур даже подумать не мог, что альфа ему врёт. Что его... его же?.. Что его великолепный альфа не честен с ним. Мерлин даже отказался вести его в отель просто для секса и Артур одними этим уже был так тронут, что потянулся, благодарно тыкаясь носом в его шею. Хотя на самом деле руки на голой коже, под поясом брюк, заставляли его тяжело дышать и крупно вздрагивать всём телом.

- Спасибо, - шепнул Артур и осторожно, благодарно прошёлся поцелуями по шее. - Я не хотел бы в отеле, в первый раз. Словно случайно, и на время. Я не думаю, что вы оставили бы меня там, но я не хотел бы. - Артур помедлил, затем решившись скользнул ещё раз губами по шее Мерлина, прижался к его уху и полыхая от румянца, касаясь его губами, тихо зашептал: - я хотел бы принадлежать Вам. Как Вы только захотите, Вы такой потрясающий, я был бы так рад. И я бы наряжался для Вас, что бы Вам только понравилось, мне бы было приятно. Только я не знаю, во что можно наряжаться. И во что бы Вы хотели бы. Я бы сделал что угодно, если я могу быть вашим, только скажите мне что. Что бы Вы хотели? Что ты могу для Вас сделать?